Форум » Проба пера » Слышать тебя » Ответить
Слышать тебя
Wh_Russian: Название: Слышать тебя Автор: WhiteRussian Жанр: ангст? Мне в голову приходит скорее «когнитивная хмарь» Герои: Стефан Ламбьель, Джонни Вейр. Рейтинг: ээээ... Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны От автора:я искренне полагала, что мой первый фанфикшн о душевном нездоровье Лайсачека станет и последним. НО. Австрия – родина Моцарта, и во время моих затянувшихся каникул его буйный дух вселился в мои чресла, подстрекая к разного рода продуктивной деятельности. у меня не было большого желания выкладывать этот опус – со слэшерской точки зрения все довольно неинтересно, секаса нет; с литературной точки зрения – поток сознания от первого лица, без особого сюжета – тоже не фонтан. Но Моцарт во мне превозмог Белинского, так что «я к Вам пишу...» СЛЫШАТЬ ТЕБЯ [more]Пестрая картина, висящая над кроватью в номере, размашисто изображает оживленную улицу мегаполиса. Довольно бездарно изображает на мой взгляд, но сейчас это неважно, я не свожу с нее глаз. На уровне картины, с обратной стороны стены, я слышу его голос. Сначала мне показалось, что это галлюцинация – я все время думаю о нем, а по вечерам впадаю в странное напряженное состояние, граничащее с истерикой. Но голос оказался не плодом моего воображения, а самым обычным голосом живого человека. Моего самого любимого существа на свете... Выйти бы сейчас, заговорить с ним о чем-нибудь, о любой ерунде, но я заставляю себя остаться. Не хочу больше себя мучать, это невыносимо. Ему безразлично мое присутствие в его жизни, я знаю, я не хочу себя обманывать. Я не хочу, чтобы сердце снова разрывалось от его вежливого равнодушия. Мне не достучаться до его души. Она далеко, так далеко от меня, что надежды нет даже приблизиться. Это не симпатия и не дружба – то, что я чувствую к нему. Его боль убивает меня, его радость воскрешает меня, без него душа мечется и заходится сердце. Я люблю его. Это неправильно, противоестественно, но это есть. Господь меня рассудит. Я ничего не могу сделать, я больше ничего не могу без него... привязан, приколочен, обезличен и брошен под ноги его слепой душе. Я укрываю его своей любовью, а он как глупый ребенок сбрасывает его, как в лихорадке. Больной ребенок, как они искалечили тебя своей ненавистью... ты как дикая лиса, скалишься на руку, которая протягивает тебе еду. Где я был все это время? Почему не защитил? А теперь уже слишком поздно. Я опоздал, и твоя звезда сияет за моим горизонтом. В моем сердце столько нежности к тебе, столько тепла, но оно не может согреть даже меня. Только ком в горле, когда мимо проносишься на катке, улыбаясь своим мыслям. И горькая кровь растекается по венам, и колет в горле, и чувства заморожены. Скоро и этого не станет – я не могу больше кататься, и ты тоже скоро бросишь. Мы станем совсем чужими, двумя совсем разными, совсем непохожими... Мы итак чужие. Я включаю музыку, потому что больше не могу выносить своих мыслей. Но слышать знакомые ритмичные звуки еще невыносимее, и я почти сразу щелкаю по всем кнопкам. Тишина, дайте мне немножко, немножечко тишины, и слышать твой голос. Это все, что у меня от тебя есть... нет, даже этого нет – ты говоришь с кем-то из своих, там, в параллальной вселенной, отгороженной тонкой гостиничной стеной.Я жадно вслушиваюсь, теперь уже прижавшись щекой к стенке – дверь заперта, никто не войдет, никто не увидит. Я как голодный нищий, приникший к оконной раме богатого дома под Рождество. В горле снова стоит ком, и по щекам сейчас потечет что-то, недостойное настоящего мужчины; ужасная картина совсем рядом, я даже вижу следы кисти на толстом слое желтой краски. Сейчас я ненавижу эту картину больше всего на свете: она славит шум и продажную суету города, которым правят отвергнувшие тебя люди. А ты тихо смеешься за стеной своим смехом, и улыбаешься, наверное, тоже... Чужой смех в ответ полоснул бритвой – да, я ревную тебя, ко всем ревную. У меня нет на это права, разумеется, но какое сердцу дело до прав и обязанностей? На столике так и остался стоять ужин; кажется, я был голоден вечером, но голод душевный перевесил голод физический. Никакая сила не смогла бы оторвать меня сейчас от стены, к которой я прижался как к самому родному существу на свете. Стена потеплела от моего дыхания, от моего тепла. Может, тебе станет хоть чуть-чуть теплей в этой ледяной вселенной... Как бы я хотел, чтобы ты сейчас прислонился к стене, там, где мой висок пульсирует горькой кровью. Хоть на мгновенье, на секундочку почувствовать тебя рядом... *** Я так и уснул, сжавшись в изголовье кровати, щекой к стене. Не помню, что мне снилось. Новый день начался. Он врядли что-то изменит в нашей с тобой истории. Да и нет её, и никогда не было. Я не потревожу твою издерганую душу своими чувствами. Может когда-нибудь я смогу забыть тебя, может, мне хватит сил, встретив тебя в коридоре или на катке, спокойно улыбнуться и пойти дальше своей дорогой. Может когда-нибудь мне хватит сил не вспоминать твой голос и тихий смех... не задыхаясь от отчаяния и не замирая от горечи собственного бессилия... я не знаю, я больше ничего не знаю.[/more]
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Альви: Lumière Люми, после этой фотки мозг вообще как-то неохотно возвращается в голову))))) *пошла перечитывать с наглядным пособием*
Wh_Russian: это выражение лица Ламбьеля убивает нафиг всякую лирику
Lumière: да они оба убивают лирику два развратных чудо-мальчика
Альви: Люми, это если посмотреть А вот послушаешь-почитаешь их - так прямо романтики (с большой дороги)))))
Lumière: ну да... особенно Джоннино "я могу заниматься *этим* сам с собой"
Альви: Нууууу, у Джонника много разных высказываний на все случаи жизни Нужное в данный момент подчеркнуть
Wh_Russian: Lumière пишет: особенно Джоннино "я могу заниматься *этим* сам с собой" а вы думали, чего Стеф так по стенке ползает да вслушивается извините, совсем тетка плохая стала да развратная...
Lumière: но ничего.... в Китае уже и теперь в Японии они .....
anti_nata: Грустно красиво... И героев можно менять местами! Ощущение, что они там по очереди, то страдают за стенкой, то входят в номер без стука.
полная версия страницы