Форум » Проба пера » Лесной царь » Ответить
Лесной царь
opheliac: Название: Лесной царь Автор: Оф Пейринг: Стефан/Джонни Рейтинг: PG-13 Жанр: старая-старая баллада в современной обработке Предупреждение: автор тронулся, господа! Размер: мини Отказ от прав: все герои вымышлены, все совпадения случайны. [more]Джонни изо всех сил наступает Стефану на ногу, хотя ему хотелось бы проделать это с совсем другим человеком. - Вы же ничего о нем не знаете, - исходя нетерпением и раздражением, шипит он себе под нос, отодвигаясь от услужливо подставленного микрофона как можно дальше. Джонни хочет кататься – всего лишь кататься на самом обыкновенном льду, в самом обыкновенном свете, разве в этом желании есть что-то запретное? Нет, запретное приносит в его жизнь человек, которого он знает вдоль и поперек. Человек, о котором он думал, что знает все. Джонни стал осторожнее дышать, когда он рядом. В каждом вдохе чувствуется запах лесных трав, пышно расцветших лугов и коры деревьев, нагретой за нескончаемый жаркий полдень. Выросший на ферме Джонни не спутает его ни с чем. Что это, новое веяние в моде, парфюм исключительно для месье Ламбьеля? Но никто больше словно не чувствует этого тревожного благоухания, никто не меняется, никто не забывает дышать. А такое теперь часто случается с Джонни. Софиты включаются, софиты выключаются. Жизнь течет своим чередом даже тогда, когда под перекрестным огнем взглядов жадной до сенсаций публики Стефан никак не реагирует на его выходку. Это к лучшему, нервы Джонни трещат как протершаяся ткань и готовы разорваться от любого неосторожного движения. Он старается не дышать. Он мечтает уйти. Еще утром Джонни придирчиво и обстоятельно нюхал подушку, которой выпало счастье составить им со Стефаном компанию, и не мог обнаружить на ней следов синтетического аромата. Их не было – но зато был сам виновник волнений, смеющийся до упада и целующий Джонни между лопаток. Уверенный в достойности такой платы за то, что Джонни давно разучился спать. Уверенный, что Джонни заплатит и за его прихоть исчезать в тумане утром и появляться из сиреневатой сырой дымки вечером. Его не удивляло, что Джонни все реже зовет его по имени. Как не удивляло то, насколько ревностно Джонни проводит границу между собой и миром, - и кричащим об опасности и в крике же задыхающимся. Стефан знает, что все хриплые крики не достигнут слуха того, кому предназначены. Он слышит только ветер, гуляющий в волосах, и шелест листьев в черно-зеленых кронах поскрипывающих старых кленов. И Стефан смеялся и продолжал целовать, и Джонни влажными пальцами сминал подушку, проглотив все вопросы. Много позже на катке Стефан обходит всех знакомых так, словно они – его собственность и шлейф из бабочек, и свита из украшенных венками эльфов, Джонни остается только ждать своей очереди. Человек, не принадлежащий себе, ждет того, кому принадлежат все. Джонни не верит старым сказкам и разбитым зеркалам, он дышит на замерзшие пальцы, так и не встретившие дружеского рукопожатия. Даже когда софиты вспыхивают и проливают мертвенно-белый свет, развеяв чары темного леса, разметав пляшущие тени и рассеяв мираж сказочного празднества, даже тогда Стефан не смотрит на Джонни. Калейдоскоп дрожит и сливает цвета в головокружительную карусель, Джонни вспоминает вкрадчивый шепот, в который он с жадностью вслушивался несколько месяцев назад, шепот, рассказывающий о том, что он больше не сможет ходить по воде как раньше. Шепот был сладким как цветочная сердцевина, пророчество резало как опасная бритва. Джонни больше не хочет ходить по воде. Он бы с радостью позволил себе утонуть под гром несмолкающих аплодисментов. Они правда не утихают, когда Джонни покидает лед и попадает в теплый полумрак закулисья. - Сегодня. У меня или у тебя? Голос, имеющий в своем арсенале все ноты и тона, сейчас использует только бархат, и в душе Джонни поднимается целая буря. Он готов до конца протестовать против метода кнута и пряника. Он хочет уйти. Но Стефан делает свой ход и протягивает ему руку – то, чего так не хватило Джонни минутами раньше, с благодетельной улыбкой отдается теперь. И он хочет отказаться от милостыни – спасибо, я не бедный, я страшно богат вашим отвратительным обществом, - и не может. В такие моменты он рад, что рядом нет Галины, которая, безусловно, вправила бы ему мозги и заставила бы мчаться со всех ног прочь. Но Галины нет, в сущности, нет никого поблизости, кто бы мог помешать ему творить глупости одну за другой. Стефан этим пользуется. Этим же пользуется и Джонни, вложив недрогнувшую руку в теплую ладонь старого друга. - Значит, у меня, - смеется он и, заслонив собой Джонни от случайного взгляда, целует его в висок. Софиты выключаются. « Я знал, чем все закончится. Но знать и пережить конец – не одно и то же. Пойдем со мной. Пойдем со мной последний раз. Ты увидишь, как прекрасна моя страна – вся палитра красок, выплеснутая на холст доведенным до отчаяния художником. Одним утром он прозрел и понял, что никогда не запечатлеет всю красоту горизонта, она никогда не покинет его сознания и не обретет видимого людям воплощения. Заключенная в тяжелых рамах, она не будет притягивать взгляды на почетном месте в галерее. Не будет ждать смены хозяина, покрытая пылью на мансарде умершего коллекционера, чьи дети далеки от живописи, в их глазах она не более чем предмет, который можно продать. Она не будет брошена в костер, если мир перевернется и потеряет цвет. Всего этого никогда не будет у картины, которая могла бы увести твои следы по воде далеко к солнцу. Художник больше не рисует. Но мою страну увидеть можно, ты увидишь ее своими глазами. Пойдем же со мной, и я обещаю, ты не вернешься ». [/more]
Ответов - 31, стр:
1 2 All
полная версия страницы